a519320070554f13d17632a2d6377c88

Кому угодно великое научное открытие, конечно, не приснится. Но, в любом случае, проникновение в суть вещей совершает не сознание, это делает ваш мозг. И не важно, бодрствуете вы в этот момент или нет. Так что если мозг занят решением задачи, сознание может быть где угодно — дремать или обозревать красоты на горной прогулке.

Сознание помогает учёному совершить пред­варительную работу — создать озадаченность, загрузить на «кортикальный сервер» большое количество интеллектуальных объектов и т. д. И об этом мы будем говорить дальше, а сейчас важно понять другое...

Чтобы идеи в вашей голове «теснились», «соединялись» и создавали «устойчивую комбинацию», они должны в ней быть. Не на каких-то других серверах, а непосред­ственно в вашем мозгу. Так что если вы не потру­дились предварительно проработать сложные аспекты проблемы, доверив их памяти интернета, то рассчитывать на интеллектуальные прорывы просто бессмысленно.

«Умным глупым» быть психологически выгодно. С одной стороны, ты о многих вещах осведомлён (пусть и поверхностно), поэтому можно изображать осведомлён­ность по любому поводу, не рискуя показаться дура­ком в чужих гла­зах. С другой сто­роны, поскольку знание поверх­ностное— оно легко усваивает­ся и можно силь­но не напрягать-с я, а мозг ценит экономию его ресурсов. Но правда в том, что вы знаете только то, что вы знаете, и не знаете того, чего не знаете. И когда вы думаете, вы используете только ту информацию, которая действительно вам известна, а не ту, которую «знают» другие сервера. Так что если необходимых данных в вашем мозгу недостаточно, то не обессудьте — ваши решения будут глупыми.

Хотите ли вы убить в себе этого «умного глупца»? Тоже вопрос. И тут тоже есть над чем подумать...

Третье обстоятельство: ЦИФРОВАЯ АУТИЗАЦИЯ

Важная вещь, которую нужно понимать про наше с вами мышление, — это то, что оно глубоко социально. Интеллектуальная функция мозга вырабатывалась эволюцией не смеха ради, а как инструмент налажива­ния сложных социальных отношений в боль­шой стае.

Оксфордский профессор Робин Донбар провёл сравнительный анализ 38 видов приматов и показал, что объем коры их головного мозга (то есть объём их «серверного пространства») напрямую зависит от средней численности стаи, которую эти животные образуют.

То есть чем больше стая, которую образует тот или иной вид обезьян (мозг человека, напри­мер, рассчитан на стаю в 150-230 особей), тем больше мощность мозга его представителя.

Именно эти, если так можно выразиться, «расчётные мощности мозга» и лежат в основе нашего интеллектуального потен­циала. Проще говоря, чем животные более от природы социальны, тем соображалка у них лучше[6].

При этом, как мы уже выясняли, у нас есть такая особенность: если вы знаете, у кого (или у чего) вы можете что-то узнать, у вас есть ощущение, что вы это как бы уже знаете. Это важный эволюционный феномен, который всегда способствовал сплочению стаи, племени, общины и любого другого сообщества.

Наши «собственные» знания, можно сказать, распределены между всеми членами нашей группы. И мы не испытываем дефицита в информации, потому что вся она доступна — нужно просто спросить или попросить. Поду­майте о том, какая это мощная мотивация — терпеть друг друга и стоять горой за сородича перед внешним врагом!

Итак, раньше эти знания были распреде­лены именно между членами группы, кото­рые фактически держали их в своих головах. Кто-то знал, как лечить людей, и ему для этого не нужны были медицинские справочники. Кто-то — как управляться с судном на море без систем геолокации, карт и подробной инструкции к кораблю. Кто-то третий хранил в себе знание о посевных работах, сборе урожая и т. д.

А сейчас необходимость в этих «других» отпала. Любую необходимую информацию мы можем выудить из интернета. Хотите рецепт сложного блюда? — пожалуйста. Хотите рецензию на фильм? — нет проблем. Нужно узнать про лекарство? — получите. Какой авто­мобиль вам выбрать? — вот подробный анализ. И так абсолютно со всем!

Мы можем быть законченными аутистами, но это не ограничит нашу информирован­ность. Это не лишит нас доступа к необхо­димой нам информации. То есть ценность других людей как источника знаний отпала категорически.

Вот почему социологи говорят об атоми- зации общества, а философы — о том, что«мир утратил свой стержень». Единственное, что сейчас хоть как-то нас объединяет, — это «новостная повестка» «большой политики», которая, надо признать, сплошь враньё и пропаганда.