Мешок в три пуда

Самъ Савося все утро также сидлъ дома и громко соплъ надъ полушубкомъ. Когда же вс прорхи были зачинены, онъ принесъ въ избу худое корыто и также принялся чинить его. Затвалъ еще много другихъ хозяйственныхъ длъ и оканчивалъ ихъ, но совершалось все это безъ охоты, съ цлью забыть пустую печь.

Наконецъ, онъ вынулъ изъ-подъ лавки мучной мшокъ и задумчиво разсматривалъ его, вертя въ рукахъ и заглядывая въ его внутренность. Мшокъ былъ пустой. Это обстоятельство, повидимому, удивило его.

— Все до чиста поли… диковина! Добывать гд ни то надо, — сказалъ онъ и вопросительно посмотрлъ на Татьяну.

— А то ты думаешь какъ: починишь дыру и будетъ теб хлбъ? — сердито возразила Татьяна.

Савося смутился, положилъ на лавку мшокъ и слъ самъ.

Шашка все терлась около его колнъ и просила отъ времени до времени сть; наконецъ, она довела его до такой степени стыда, что онъ безпокойно завозился и возымлъ намреніе выйти совсмъ изъ избы, чтобы толкнуться «туды-сюды» и позанять хлба. Въ долгу онъ находился кругомъ, постоянно ощущая на себ узду, за которую его тянули въ разныя стороны забротавшіе люди, но онъ къ такому ощущенію привыкъ и безъ опасенія лзъ въ нимъ за новыми обязательствами. Къ обязательствамъ онъ также привыкъ, половину ихъ позабывая или совсмъ не исполняя, если его не ловили, а на обязывающихъ людей смотрлъ какъ на мшки съ мукой. Даютъ эти мшки — онъ ихъ почитаетъ; нтъ — онъ съ ними не иметъ никакого дла. Его тянулъ управляющій сосдняго имнія, Таракановъ, тянули вс помщики сосднихъ имній, вс мстные кулаки, казна, и всмъ имъ онъ былъ долженъ, но отдавался тому, кто прежде всхъ успвалъ его поймать и засадить за работу; про всхъ остальныхъ хозяевъ своихъ онъ забывалъ и, взявъ отъ нихъ мшки, бгалъ отъ нихъ.

Вс описанные примты и дйствія подадутъ иному читателю поводъ счесть Савостьяна Быкова плохимъ мужиченкой, худымъ во всхъ отношеніяхъ и пролетвшимъ вс ступени нищеты и наглости. Это не врно. Положимъ, что Савося былъ измотавшійся, пустой мужикъ, за душой котораго не осталось ничего цльнаго. Все ушло въ долгъ, въ которомъ онъ завязъ по уши. Съ перваго раза это явленіе кажется самымъ обыкновеннымъ. Ну, долженъ — и конецъ; у кого же нтъ долговъ и кто же не разоряется? Но съ нкотораго времени многимъ этотъ долгъ кажется нсколько подозрительнымъ, почти фальшивымъ. На Савос лежалъ особенный долгъ, ни въ какомъ другомъ класс незнакомый. Этотъ долгъ такъ обширенъ и необъятенъ, что, наконецъ, съ недоумніемъ спрашиваешь себя: да дйствительно-ли Савося Быковъ долженъ кому-нибудь? Подозрительнымъ кажется именно эта необъятность Савосиныхъ обязательствъ: долженъ онъ въ волости, долженъ Шипихину, долженъ Тараканову, долженъ Рубашенкову и какому-нибудь конокраду, долженъ кулаку и всякому другому прохвосту, кому только не лнь взять его за шиворотъ и обязать. Если бы Савося сидлъ сложа руки, пьянствовалъ и развратничалъ, какъ кутила другого класса, тогда этотъ поразительный долгъ былъ бы нсколько понятенъ, но Савося, въ обыкновенномъ смысл, ведъ честную жизнь: работалъ, чтобы достать пудъ муки, пилъ вмсто вина, ядъ, чтобы на мгновеніе отравить себя, и развратничалъ разв тмъ, что ходилъ иногда голымъ, потерявъ стыдъ въ такому безобразію. Просто беретъ сомнніе, какъ это человкъ съ такими ограниченными, почти недпыми потребностями, удовлетворяющимися мукой и ядомъ, вдругъ оказывается всеобщимъ должникомъ, притомъ такимъ должникомъ, который всми признается безнадежнымъ и долгъ котораго неоплатенъ? Съ такимъ обязательствомъ, съ такимъ долгомъ найти въ другомъ класс нельзя ни одного человка; чтобы отыскать для Савоси Бывова подходящую пару, нужно спуститься ниже человка, взять домашнюю скотину, которая, дйствительно, всякому хозяину должна и обязана все длать; между тмъ, Савося — человкъ, притомъ человкъ довольно хорошій, въ обыкновенномъ смысл этого слова, настолько хорошій, насколько это допускается жизненными условіями его.