Мешок в три пуда

Савося совсмъ не думалъ о томъ обстоятельств, что Таракановъ, запутавшій въ сть всхъ окрестныхъ мужиковъ, давно поймалъ и его; ему надо было раздобыться пропитаніемъ, и онъ шелъ. Но по дорог ему встртился попъ. Савося обомллъ. Онъ врилъ, что встрча эта не предвщаетъ ничего хорошаго. Однако, онъ подошелъ къ благословенію, положивъ шапку подъ мышку вмст съ мшкомъ. Батюшка благословилъ и сталъ укорятъ его въ небреженіи къ церкви и въ безбожіи, стыдилъ его за лность и обманъ, попрекалъ полтинникомъ, который Савося общалъ занести, но не занесъ. Это была правда, и Савося слова не могъ вымолвить. Причту онъ задолжалъ за разныя требы, но далъ клятвенное общаніе отдать долгъ. Недавно въ квашню Татьяны попали дв мыши, и батюшка также въ долгъ очистилъ отъ нихъ кадушку, думая, что Савося принесетъ весь долгъ вразъ, но Савося общаніе свое забылъ.

Батюшка долго стоялъ съ нимъ и попрекалъ.

— Христопродавецъ ты эдакій! — говорилъ онъ — забылъ совсмъ храмъ-то Божій. Когда ты принесешь мн полтинникъ? Ты подумай: вдь ты православный, а между прочимъ нерадніе твое къ нуждамъ духовнаго отца твоего дошло до непотребности. Іуда Искаріотъ, жалко, что-ли, теб?

Савося стоялъ потерянно, мигалъ глазами и не могъ слова вымолвить въ свое оправданіе. Онъ сознавалъ справедливость грознаго нападенія батюшки и молчалъ.

— Клятвопреступникъ! — сказалъ сурово батюшка, — зачмъ ты обманываешь?

— Ваше благословеніе! Я уплачу, за все уплачу, только бы мн передохнуть… Вся причина въ мшк, нту у меня муки, а то я все уплачу, — возразилъ Савося.

Батюшка покачалъ головой. Онъ соображалъ: поврить еще разъ Быкову или нтъ. Онъ поврилъ. Савося глубоко вздохнулъ, когда батюшка отпустилъ его, и онъ могъ продолжать свой путь. Шапку онъ надлъ на голову, а мшокъ оставилъ подъ мышкой. Но онъ былъ еще разъ не надолго задержанъ. Увидалъ его староста и закричалъ ему издали, чтобы онъ явился нынче въ волость, куда Баряновскій баринъ прислалъ требованіе — взыскать съ Савостьяна Быкова долгъ, описавъ часть его имущества. Савося, однако, отнесся къ словамъ старосты равнодушно, хотя не преминулъ издалека крикнуть, что «дай срокъ, онъ все уплатитъ». Про себя же проговорилъ;

«Ишь, жидоморы! Ладно!»

Впрочемъ, возмутился онъ только наружно, а внутренно давно забылъ, что его разрываютъ на части, и думалъ только о предстоящей просьб у Тараканова. Къ нему онъ и продолжалъ идти. Путь былъ не далекій, версты въ дв по растаявшему снгу; онъ скоро поплелся туда. Дойдя до конторы, гд можно было увидать «управителя», онъ остановился сперва у крыльца и заглянулъ внутрь сней. Никого не было. Недалеко рабочіе стучали топорами, но онъ боялся кого-нибудь спросить. Постоявъ около двери, онъ попятился, пощупалъ мшокъ подъ мышкой, обошелъ затмъ всю контору кругомъ, заглянулъ въ каждое ея окно: онъ боялся получить, вмсто хлба, «по шеямъ».

— По какому длу? — спросилъ «управитель», вдругъ замтивъ мужика, туловище котораго оставалось за дверью, а голова была выставлена впередъ.

— Насчетъ муки… подъ работу бы… я уплачу, — сказалъ Савося и осмлился цликомъ показаться управителю.

— Ты просишь подъ работу денегъ?

— Какъ угодно вашей милости… мучки бы, оно лучше… я и мшокъ захватилъ… три пуда въ немъ въ аккурат…

Савося при этихъ словахъ и мшокъ показалъ управителю, какъ неотъемлемую часть себя, посл чего сталъ выжидательно смотрть на Тараканова.

— Дуракъ! — рзко сказалъ «управитель» и презрительно посмотрлъ на мшокъ. — Я не торгую хлбомъ. Если хочешь, бери деньгами. Сколько теб надо и подъ какую работу. Да скажи прежде: кто ты, — лицо-то знакомое.

— Быковъ, Савостьянъ Быковъ.

— Быковъ? Посмотримъ. Ты, кажется, такъ много долженъ, что у тебя остается описать имущество.

Управляющій сталъ рыться въ книгахъ.

— Я уплачу… врно уплачу… сумлнія я не люблю… — возразилъ Савося, равнодушный къ угроз «управителя».

— Я такъ и зналъ! За тобой числится, гусь лапчатый, девяносто шесть рублей сорокъ четыре копйки! — возразилъ управляющій.

Но и это не произвело на Савосю ни малйшаго впечатлнія; онъ равнодушно выслушалъ цифру неоплатнаго долга, удивляясь только тому, что о ней совсмъ забылъ.

— Мы уплатимъ… дочиста зароблю. А какъ теперь сть у меня нту, я и пришелъ… сдлайте божескую милость, дайте передохнуть!

— Денегъ я теб больше не дамъ! — возразилъ «управитель». — Съ вами, чертями, одно мученье-, нахватаете, а потомъ лови васъ… Ну, да погодите, вы мн кругомъ должны; если лтомъ не пойдете на работу ко мн, такъ я у васъ все опишу, и изъ деревни-то вашей выгоню васъ. Довольно вамъ обманывать… Ну, пошелъ!

— Я все зароблю… мн бы передохнуть, а я все уплачу… Господи милостивый! дайте срокъ, все представлю въ аккурат… А сть мн желательно.

— Ступай вонъ!… Или, лучше, вотъ что, — вдругъ перебилъ себя управляющій:- у меня сейчасъ строится амбаръ, ваши же работаютъ; такъ ступай на работу и получишь вечеромъ гривенникъ. Иди.