Мыши-вампиры

А в целом морское путешествие прошло без особых приключений. Таравак оказался большим островом, заросшим густыми, большей частью не исследованными джунглями. По прибытии Баламут принялся за организацию экспедиции во внутреннюю часть острова на поиски профессоров Франтихи и Джайда. Он нашел несколько местных мангустов, которые согласились быть носильщиками. Это было нелегко, ибо на представителей этих профессий был большой спрос, поскольку одновременно формировались и другие экспедиции. Одну из них возглавлял горностай по имени Бочкопроб, который приехал на поиски еще одного пропавшего профессора, отправившегося на поиски заброшенных бриллиантовых рудников. Были и двое ласок, решивших найти источник реки Клангаланг, который, как они полагали, находится в Лунных горах. И наконец, имелась группа барсуков, полных решимости найти мифическое кладбище бородатых свиней, клыки которых весьма ценились в Туманном.

Баламут сумел нанять носильщиков, но ему не удалось найти хорошего проводника, и он решил поселиться пока в гостинице и продолжить поиски. Горностаи-иммигранты, весь вечер сидевшие на веранде и за распитием нектара манго жалущиеся на тяжелую жизнь, не произвели на него большого впечатления. Однако от них он услышал о ласке, которого вырастили летучие мыши, водящиеся во фруктовых садах и умеющие с помощью когтей висеть вниз головой на пальмовых деревьях. Баламут записал эту историю в блокнот, подумав, что если когда-нибудь станет писателем, она ему пригодится.

Однажды Баламут сидел на веранде, слушая дикие сказки темного континента. К нему подошел рослый элегантный мангуст. Своей царственной внешностью он резко отличался от тех, кого нанял в качестве носильщиков.

– Меня зовут Ракки-Такки, – представился зверек. – Я собираюсь вернуться на свои земли на юге. Я хорошо знаю страну, ее реки, горы и озера. Охотно соглашусь быть вашим проводником, если вы того пожелаете! Денег мне не нужно.

– На твоем месте я бы его не брал, – вмешался горностай-иммигрант. – Он вроде бы принц какого-то местного племени, которое изгнало его. Ты с ним не оберешься неприятностей, вот увидишь!

Но Баламуту мангуст определенно понравился.

– Хорошо! – ответил он. – Но от трех змей в день и персонального спального мешка ты, надеюсь, не откажешься?

– Договорились! – согласился Ракки-Такки и указал на пробковый шлем Баламута. – А это я получу?

– Нет, – ответил Баламут, очень гордившийся своим шлемом. – Шлем полагается только начальнику экспедиции! Ты можешь носить тюрбан, феску или что-то другое, но только не шлем.

Ракки-Такки огорчился, но постарался не показать этого. Он непринужденно развалился в кресле, чем вызвал неудовольствие горностаев, не допускавших фамильярностей со стороны туземцев. Баламут был лишен таких предрассудков. Анархист по натуре, он считал всех зверей равными, но, не задумываясь, взорвал бы их, всех скопом, появись у него такая возможность.

– Выпьешь со мной бокал нектара манго? – предложил он мангусту. – Или ты не пьешь?

– Вообще-то нет.

– Ну, как знаешь! А что, тебя не кусают москиты? – Баламут прихлопнул очередного назойливого насекомого.

– У меня дурная кровь, – объяснил Ракки-Так-ки. – Они ее не любят!

– А почему она стала дурной?

– Для этого надо полжизни пить воду из реки Калангаланг. Кровь загустеет и станет плохо пахнуть. Это отгоняет мух и москитов. Ну ладно, если завтра рано отправляться, пора на боковую!

– Спокойной ночи!

Ракки-Такки эффектно поднялся с плетеного кресла и вышел, оставив иммигрантов судачить о «нахальных туземцах».

– Меня тошнит от этого! – крикнул Баламут, накрываясь москитной сеткой и отправляясь к себе в номер. – Так и хочется всех вас взорвать!

Он ушел, а иммигранты снова замолотили языками, только теперь объектом пересудов стал сам Баламут.

– Чертовски наглый ласка!

– Совсем не знает Таравака.

– И обычаев здешних не знает!

– Следовало бы отослать его обратно на Поднебесный.

И все в том же духе. Когда нечего делать, звери тоже чешут языками.

11

Морозным утром карета с шестью пассажирами, запряженная двенадцатью мышами, тронулась в Кранчен. Ласки завернулись в теплые плащи и шарфы и надели рукавицы. А двое местных, Бумбач и Флоретта, были налегке. Они привыкли к статтлендской погоде. Бумбач утверждал даже, что ему жарко.

– Я плохо переношу жару, – жаловался он. – А все из-за моей полноты. Настоящее мучение!

– Почему же вы не сядете на диету? – спросила Бриония.

Как специалисту по здоровому образу жизни, ей давно хотелось порекомендовать это Бумбачу, но природная вежливость удерживала ее. Теперь она сочла удобным вмешаться.

– На что сесть? – удивленно спросил Бумбач. – Мне говорили, что, наоборот, нужно не летать или сидеть, а ходить и даже бегать!

– Нужно меньше есть! – объяснил Плакса, еще не простивший Бумбача за розыгрыши.

Бриония несколько смягчила ситуацию:

– Диета – это значит правильное питание.

– Есть меньше я не согласен, – встревожился Бумбач. – А вот правильно питаться – другое дело. Так что я должен есть?