Продавец времени

– Это правда. Я не знаю боле ни одного средства. И Лесьяр не знает, что бы он тебе не обещал.

Время словно остановилось. Погорская деревня – низенькие домики, крепки и ладные, с кривыми черепичными крышам и разномастными оконцами – плыла перед глазами. Княжна выдохнула:

– Что же делать?

– Смириться, – голос Чары стал жестким, взгляд потемнел. – Это сложнее всего, когда любишь. Но это спасение для тех, кого еще можно спасти. О том думай… Так легче.

Неждана перебирала то, что говорил о Жнице Лесьяр, Леший, что слышала от Чары, пытаясь найти хоть ничтожную зацепку, чтобы возразить молодой волшебнице. Та, убедившись, что возразить княжне нечем, кивнула:

– Я проведу тебя назад.

– А Лесьяр? – Неждана сжала губы, чтобы не дрожали, посмотрела на опустевшую дорогу, по которой недавно прошел Лесьяр.

Чара коснулась ее руки, прошептала доверительно:

– Так будет лучше, княжна. По одиночке вы справитесь, останетесь вместе – сгинете оба.

Неждана нахмурилась. Посмотрела на вцепившиеся в локоть пальцы волшебницы.

– Но почему? – спросила, хотя казалось, она знала ответ.

Чара бросила быстрый взгляд на дорогу, по которой ушел Лесьяр, прошептала:

– Он проклят, княжна… Видела ли ты темные пятна на его руках? – Неждана с усилием кивнула в ответ. Чара продолжала: – Я видела их прежде. Сперва они то появляются, то исчезают. Потом становятся похожими на язвы и уже гниют до тех пор, пока не сгноят заживо человека. Лесьяр тлеет изнутри, пока не чувствуя боли и не осознавая беду. – Чара заговорила тише, заставив княжну склониться к ней: – Он совершил страшное. Чтобы все исправить ему придется сесть в лодку самому и просить милости богов, а вместо того он оттягивает неизбежное и носится по лесам, выискивая способ спасти тебя от Жницы… Отпусти его, позволь ему выжить… Молю. Он – все, что у меня есть. – Она побледнела, спохватившись. – Что есть у нас…

Взгляды Нежданы и Чары встретились – погорка плакала, и княжна не знала теперь, правда ли сказанное волшебницей или ловко придуманная ложь, чтобы избавиться от нее, Нежданы. Но ясно было одно – Чара верит в сказанное.

– А мне что делать? – она не отступала. – Как мне вернуть маму?

– Жница ушла… Лесьяр назвал ее по имени, она услышала…

У княжны округлились глаза. Чара закусила губу – поняла, что сболтнула лишнего. Неждана схватила ее за плечо, встряхнула:

– Ну, дальше!

Чара снова покосилась на дорогу, вздохнула:

– Вижу, не сказал тебе, уберег и от этого. Я видела их стычку здесь, у прохода. Жница напала на служивых людей князя, отправленных на твои поиски. Лесьяр бросил ей живую воду и назвал по имени, это часть ритуала… И он сработал – Жница ушла. – Чара посмотрела с вызовом. – Может, на самую крохотную частичку, но она еще Чернава.

Неждана осела. С трудом сдерживая слезы, задыхаясь, схватилась за ограду, отвернулась:

– Боги…

Она помнила, как Жница ломала деревья, как в мутной жиже ее пузыря трепетал еще живой перепел.

Чара дотронулась до ее плеча, проговорила строго:

– У тебя своя беда, у Лесьяра – своя. Иди своей дорогой и отпусти его.

Княжна взяла себя в руки, в глазах горела решимость:

– Что сделать, чтобы Жница ушла, а мама осталась?!

Чара покачала головой:

– Никто не знает… Ты дала слово, что она безвинна. Дала обет… – Чара шагнула к княжне, посмотрела прямо. – Так появляются Жницы. И только тебе ее освободить, вернув данное слово. Ступай! Я проведу тебя…

Она взяла Неждану за руку, потянула к мостку – та не сопротивлялась, позволила вывести себя в мир людей. Окунувшись снова в ледяной туман, замерла, столкнувшись с Чарой на узеньком мостике – та замерла посреди него, загородив собой и вдавливая назад. А перед ними, стоя по пояс в воде, стояла Жница.

44

– Чара! – ахнула княжна.

– Назад! – погорка пятилась назад, к переходу, но как внего войти Неждана не знала – всякий раз ее, как несмышленыша, проводили через него. А потому, сделав шаг назад, соскользнула с мостка и упала в воду.

Ледяная глубина сдавила легкие. В прозрачной синеве отражались огни волшебной деревни, не ведающей о беде, что замерла у ее ворот. Тонкие черные водоросли поднимались со дна, будто волосы гигантской куклы, тянулись к щиколоткам девушки, опутывали их, чтобы уже никогда не отпустить.

Княжна сделала рывок, пытаясь выбраться к поверхности, крик застрял в горле, руки неистово молотили по воде, ноги отталкивались, но княжна продолжала бесконечное падение. Последнее мгновение, на границе миров и бесконечности оно оказалось ослепительно ярким: оранжевое утро, ароматная, пахнущая хлебами рожь, огоньки мелкой мошкары, потревоженной ее рукой – утро, когда она была счастлива. Она знала, там, под раскидистым дубом, мать с отцом, прильнули друг к другу, нашептывая клятвы. Они оба еще не знали, что у них родится дочь, оба трепетали в ожидании чуда, а она порхала над ними ясным летним лучом, вешней птицей, сладким ветерком касалась материнской щеки – раскрасневшейся от быстрой скачки.

«Мама».