Продавец времени

– Я проклял тебя тогда, все дни, что провел с тобой проклял. Память о тебе проклял и выжег каленым мечом из сердца. Но молва о тебе то и дело змеей обвивала мне руки, скользила в сердце, прорываясь гадюкой, по́едом поедая, заживо изживая…

Мать, наконец, смогла его оттолкнуть, но лишь на мгновение – в следующее Радимир схватил ее за плечи, жестко встряхнул, оторвав ноги от тропинки. Княгиня ахнула, с трудом сдерживая крик, то и дело оглядываясь на крыльцо княжеского дома:

– Уйди!

– Ненавижу! – бросил он с такой яростью, что Чернава перестала биться в его руках и будто онемела. – Пусть сдохнет в тебе то, что держит на этом свете. А уж на том, чаю, свидемся… На том я тебя разыщу…

Рыжая кошка, которую княгиня все это время прижимала к груди, вырвалась и с диким шипением вцепилась Радимиру в лицо, расцарапав от брови до подбородка. Мужчина закричал. Отпустил, наконец, княгиню, и скорчился. Схватился за исцарапанное лицо.

– Ведьма! – бросил он матери.

Вскочив на коня, пришпорил его, осыпав пылью медленно оседавшую на траву женщину.

– Мама! – Неждана, сбросив оцепенение, выбежала из своего укрытия к матери.

Та посмотрел на нее, будто с трудом узнала:

– Как ты здесь?..

Но ругать не стала. С того дня ее будто не стало. Будто воин тот Радимир, и в самом деле забрал у нее что-то важное, что держало мать на этом свете.

Неждане тогда исполнилось девять весен. Радимир больше не появлялся, мать о нем не вспоминала, да и сама Неждана помалкивала, держа в тайне то, что увидела тем утром.

18

Неждана стряхнула с плеч тоску – обида застилала глаза, делала слепой и глухой, топила в вязкой и щипу́чей боли. А для исполнения задуманного, ей надо сохранить холодную голову. Княжна остановилась, спряталась за столбом – два дружинника прошли мимо: смена караула у ворот. Девушке предстояло выйти за них, чтобы пробраться к торговым рядам Большой ярмарки.

Подождав, когда на дороге появятся прохожие – по виду плотники, они несли тяжелые ящики с инструментами, от них пахло свежеструганным деревом и нелегким трудом, княжна незаметно примкнула к ним. Опустила голову, нахлобучив капюшон на глаза. Парнишка-подмастерье, что оказался рядом, покосился на нее, но ничего не сказал.

– Кто такие, куда?! – окрикнули стражники.

– Шатерники Ивана Котобайки, велели осьмой шатер дособрать, – пробасил тот, кто шел первым. – Надоть подсобить братцам, не то всю ночь провозятся.

Стражники отошли от ворот, толкнули уже прикрытую было калитку:

– Шагай!

Один из стражников напомнил:

– До Серебряной звезды торопитесь, не то не откроем.

Неждана подняла глаза, посмотрела на серебряную пуговку на черном небосводе – далекую звезду, что светила над Аркаимом. Знала – как только она поднималась над главной башней княжеского терема, по лунным нитям из междумирья, называемого людьми Мо́розью, пробиралась всякая нечисть, потому ворота запирались накрепко и не отворялись до первых петухов – кричи не кричи.

«Успею», – сердце зашлось в тревоге: времени оставалось немного.

Едва выбрались за ворота – в лицо дунул свежий степной ветер, принес на своих крыльях аромат вольных трав, горячего солнца и путевых камней – Неждана знала этот особый, ничем несравнимый запах, который они источали, закрывая проход – прогорклый, крепкий и маслянистый запах раздавленного клопа. Сейчас он доносился все реже – путники берегли Соль и исчезающую Силу. Но накануне Большой ярмарки запах снова расцвел в полный рост – за городской стеной уже поблескивали огни шатров прибывших для торговли купцов. Те, что прибывали из дальних мест, приходили путевыми камнями, расходуя каждый по щепотке драгоценной Соли.

Неждана видела ее всего пару раз – неприметная, серая, от нее исходили лучики золотисто-ванильные, уютно пахнущие теплой коричной карамелью. Если поднести к ней ладонь, запах усиливался, а свечение, наоборот, гасло. И тогда Соль издавала мерный и гулкий звон, будто ударяла в траурный колокол – «бомм». Неждане казалось, что всякий раз с этим звуком в Морозь спускается одна невинная душа.

У княжны оставалась крохотная щепотка Соли, которой она собиралась воспользоваться сегодня.

Если повезет.

«Должно повезти», – убеждала она себя, слишком много поставлено на кон.

Шатерники тем временем свернули в один из первых рядов, Неждана сперва пошла за ними, чтобы скрыться от глаз стражников, а потом резко взяла вправо и прибавила шаг, смешалась с густыми сумерками.